Содержание
 

 
Вечная память
Кончина супруги Галины
 
Скит и вокруг скита
Из истории одной обители
 
В кавказской пустыне
Прииди и виждь
 
Перемещение ума
Зачем собирать ум в сердце
 
Ум и его энергия
Смешение понятий
 
Ум. Внимание. Молитва
Взаимосвязь понятий
 
Обители того света
В окрестностях рая
 
Путь на Голгофу – путь внутренний
Предисловие к житию сщмч. Филумена
 
Предисловие к книге
«Сборник о молитве Иисусовой»
 
Внутренний подвиг
Беседа с братией скита
Всех Святых на Валааме
 
Мысль и слово
Особенности умно-сердечной
молитвы
 
«Виды» Иисусовой молитвы
Чтение с рассуждением
 
Мысленная брань
О технике отсечения помыслов
 
Почему на сайте нет форума
Ответ на вопрос читателя
 
Искусство молитвы
О проекте «Путь умного делания»
и о новых книгах
 
Благая часть
О молитве Иисусовой и умном делании
 
Исихазм – образ жизни
Дух мира, стяжаемый среди мiра
 
Единственный путь
О новых выпусках книг нашей
серии
 
Последняя брань
Кончина схимонахини Антонии
 
Ум. Внимание. Молитва
 
 Взаимосвязь понятий
 
Тема, заданная в переписке с монахом пустынником и представленная в двух предыдущих заметках, получила дальнейшее развитие. Автор писем настаивает на том, что выражения «ум в сердце» и «внимание в сердце» не сопоставимы по своему значению, что отождествление понятий ум и внимание неоправданно, даже более того – создает угрозу прельщения. То же самое в отношении терминов внимание и энергия. Таким образом, автор побуждает нас к дальнейшему уточнению вопроса. Попробуем разобраться и, опираясь на святоотеческое учение, распутать образовавшийся здесь клубок. Но вначале несколько доводов из письма нашего собеседника:

«У пишущих на эту тему постоянно смешиваются понятия: молиться умом в сердце и внимание ума в сердце (в сердечной области)... На самом деле разница в том, что нам возможно молиться, имея только внимание ума в сердечной области, но не ум в сердце. К сожалению, этот вопрос конкретно не разъясняется, а надо бы... В итоге трудно понять, что же такое "ум в сердце", можно подумать, что это какая-то аллегория...

Собирать внимание ума, сосредотачивать, удерживать в груди – эти действия часто называют "молиться умом в сердце". Но это совершенно неправильно. Это не ум в сердце, а это внимание ума в сердце. И это различие очень важно!.. Молиться умом в сердце – это нечто совсем иное, чем внимание ума в сердечной области. Первое приходит не по нашему желанию, а второе в нашей воле... Когда придет время, ум сам переходит в грудь – вот тут и понимаешь, в чем разница...

Думаю, что это необходимо разъяснять на этапе, называемом у Вас "молитва умно-сердечная деятельная", чтобы человек понимал, что, как бы он ни концентрировал внимание ума в сердце, это не есть ум в сердце, – не мни о себе высоко... Иначе можно начать внимание ума в сердце считать умом в сердце и долго оставаться в таком заблуждении, а отсюда может быть и самомнение, и прелесть... Так и происходит самообольщение, когда тебе с годами кажется, что имеешь ум в сердце, а на деле это не так... Не думай, что твоя сосредоточенность в сердце – это и есть ум в сердце...

Еще давайте определимся с понятиями энергия ума и внимание. Вы их смешиваете! Вот здесь, например: "умственная энергия – это по сути своей и есть то, что мы называем вниманием". А вот здесь Вы приводите пример, как старец Софроний говорит: "Сосредоточил внимание на читаемом. И что же? Я физически ощутил, как мой ум выходит из сердца". Вот здесь и видим, что о. Софроний говорит о внимании и об уме (энергии) как о разных вещах: сначала он сосредоточил внимание, а потом физически ощутил, как ум (энергия) выходит из сердца... Вот об этой разнице я и говорю, это и пытаюсь объяснить – что это не одно и то же. А кто не знает этой разницы на практике, тот может концентрацию внимания в сердце начать считать умом (энергией) в сердце. Что и будет обольщением...

Старец Софроний как раз подчеркивает, что перемещение ума именно физически ощущаешь. А внимание можно хоть в пятки, хоть на луну направить. Но это не ум и не энергия ума на луне, а всего лишь внимание... Так и с молитвой – если мы внимание направляем в сердце, то это не значит, что и ум наш в сердце... По этой причине мне не нравится, когда читаю в наставлениях о молитве: "собрать ум в сердце" или "опустить ум в сердце", – это не ум, это только внимание... Мы можем лишь управлять вниманием, а когда Господь сподобит, то за вниманием пойдет и энергия».

* * *

Понять, что такое «ум в сердце» действительно не так просто, но это, конечно, не аллегория, а опытно переживаемая реальность. Вместе с тем это технический термин, довольно точно эту реальность отображающий и прочно утвердившийся в аскетической традиции. Это, к тому же, не новшество, – термин отражает вековой опыт святых подвижников.

В то же время надо помнить, что есть риск оказаться неточным в своих суждениях, если исходить лишь из собственных переживаний и наблюдений. А нечто подобное можно заметить в письмах нашего читателя. Как известно, даже опытные подвижники допускали ошибки, когда, ориентируясь на свое субъективное восприятие, пытались выводить из этого антропологические или догматические закономерности. Достаточно вспомнить афонскую смуту начала XX века. Личные ощущения крайне разнообразны и индивидуальны, да еще и обманчивы. Сомнительно строить на них обобщающие теоретические выводы. Надежнее тщательно сверяться с отеческим преданием и опираться в первую очередь на него.

Что касается слов отца Софрония, то речь отчасти и об этом. Ведь он здесь не богословский трактат пишет, а просто говорит о пережитом обычным языком, не подбирая строго научные термины. Поэтому есть риск интерпретировать его слова не вполне точно, произвольно. Хотя, на мой взгляд, он в данном случае ни в чем не погрешает в плане антропологии. Но к этому вернемся позже. Начнем с вопроса, связанного с вниманием.

Что такое, собственно, внимание? О чем конкретно мы говорим? Чем мы внимаем? Какая из трех способностей нашей души занимается этим? Воля не способна воспринимать текст книги, ее задача направить туда внимание. Чувство тоже не понимает, что написано в книге, – оно лишь переживает прочитанное, благодаря вниманию, направленному в книгу. А что есть само внимание? Сказано: «Внемли себе... Посредством чего? Разумеется, посредством ума, потому что ничем другим внимать невозможно» [1]. Речь идет о воспринимающей способности ума, и уже отсюда должно быть ясно, почему отеческая традиция уравнивает понятия ум и внимание, почему упоминание одного из них подразумевает второе.

Однако нужно уточнить: общепринятое выражение «внимание ума» употреблять в прямом значении корректно лишь в отношение молитвенных состояний. В прочих случаях оно не вполне точно. Оно достаточно условно, потому что, строго говоря, внимание – это направленность и ума, и рассудка на объект восприятия. В повседневной жизни это всегда совместное действие: ум плюс рассудок. Сигналы, воспринятые органами чувств, – то, что видим, слышим и ощущаем вовне и внутри себя, – все это считывает, классифицирует, анализирует и обобщает посредством мозга рассудок. Его задача – сбор эмпирических данных, первичная их обработка, его сила в рациональном мышлении, логическом рассуждении, через него реализуется наша аналитическая способность. Но рассудок лишь инструмент [2], доставляющий сведения «через исследование и изыскание» [3]. А вот постигать сущность предметов, явлений, уразумевать их содержание, внутренний смысл – это уже прерогатива ума. Так что познание, постижение всегда есть плод сотрудничества обоих этих начал, их гармоничного взаимодействия: рассудок воспринимает, а ум постигает воспринятое. Это и позволяет нам заключить: внимание есть умно-рассудочная способность восприятия.

Особым образом взаимодействуют ум и рассудок, когда человек погружен в молитву. Здесь есть два уровня состояний сознания: умно-сердечный и созерцательный. В первом случае, когда ум соединяется с сердцем-духом, работа ума и рассудка становится раздельной и параллельной. Ум внимает в молитве Богу, а рассудок взаимодействует с земным миром. Внимать и общаться с Богом, Который есть Дух [4], способен только наш ум посредством нашего духа. Но никак не рассудок. Постижение Бога, богопознание – исключительное право ума. Если же к вниманию ума, направленному к Богу, начинает примешиваться рассудок, то это уже не молитва, не богообщение, но – размышление о Боге, благочестивое богомыслие. Или же это будет беседой с воображаемым Богом, а точнее, беседой с самим собой – самообщением. Надо ли пояснять, что последнее не безопасно: принявший самообщение за богообщение грубо самопрельщается.

Второе, еще более высокое, состояние сознания – созерцательная молитва, при которой рассудочная деятельность вовсе приостанавливается. О таком состоянии сказано: аще в теле, не вем, аще ли кроме тела, не вем [5]. Неведение обусловлено тем, что рассудок прекратил принимать сигналы телесных органов чувств, его внимание отключено. Это тот случай, когда выражение внимание ума следует понимать буквально. Ум в чистом виде погружен в мир духовный и пребывает полностью в Боге.

Далее наш собеседник ставит под сомнение взаимосвязь понятий внимание и энергия. Он говорит о них «как о разных вещах», утверждая что «внимание и ум-энергия» – это совсем «не одно и то же». Однако в аскетической литературе находим иную, издревле сложившуюся традицию, – здесь понятие внимающий ум означает именно энергийное проявление. Что позволяет отцам так думать? Что дает право отождествлять понятия внимание-ум-энергия.

Преимущественные значения греческого слова энергия – это сила, движение, действие. В отношении ума это как раз его основные свойства. Сила ума заключается в способности внимать, постигать. Сила эта текуча, подвижна – всегда к чему-либо устремляется. Под действием ума разумеется направленность этой силы на конкретный объект внимания. Это тройственное свойство ума – внимательность, приснодвижность, действенность – как раз удачно и выражает емкий термин энергия.

Вернемся к рассказу отца Софрония. Тот факт, что старец «физически ощутил», как его ум «выходит из сердца», по мнению автора письма, доказывает, что внимание и энергия – «это не одно и то же». Однако, если вдуматься, то этот факт скорее подтверждает обратное.

Действие энергии в нашем организме мы, действительно, иногда ощущаем как бы физически. Например, всем знакомо чувство некоторой напряженности или тяжести в области головы при интенсивном, сосредоточенном размышлении. В качестве реакции люди даже потирают в задумчивости лоб или виски, почесывают затылок. Подобно этому, с опытом молитвы можно заметить некоторые особые ощущения в сердечной области, связанные с активностью умственной энергии, с ее тонко осязаемым внутренним движением. Людям, знакомым с умно-сердечной молитвой, хорошо известны специфические, иногда даже болевые, ощущения в сердечном месте. Не случайно также и то, что иногда в процессе такой молитвы непроизвольно прикладывают к сердечному месту ладонь или касаются кончиками пальцев [6].

Старец Софроний вспоминает, что когда взял учебник греческого языка и «сосредоточил внимание на читаемом», то «физически ощутил», как «ум выходит из сердца» и «подымается до лобной части черепа» [7]. Здесь разговорным языком все описано наглядно и точно. Если теперь изложить произошедшее на языке аскетической практики, то получится следующее.

Прежде чем взяться за книгу, подвижник долгое время был погружен в умно-сердечную молитву. Его ум, соединенный с сердцем-духом, был постоянно обращен к Богу. В то же время его рассудок, при минимальном участии ума, обеспечивал взаимодействие с внешним миром. Рассудку в подобных случаях в основном достаточно собственной энергии для общения с людьми, участия в богослужении, чтения, рукоделия, хождения по улицам и тому подобного. А по достижении духовной зрелости такое состояние позволяет параллельно с глубокой молитвой вести сложную интеллектуальную и творческую работу. Все это возможно благодаря погруженному в молитву уму: привлекаемая Божия благодать сотрудничает с человеком, вдохновляет его, направляет и освящает его деяния.

Взяв учебник, отец Софроний начал читать, используя свое рассудочное внимание – энергию рассудка. Но поскольку пришлось особо сосредоточиться и усиленно вникать в текст для изучения нового языка, то потребовалась дополнительная энергия – помимо рассудочного внимания еще и умственное. Рассудок, так сказать, призвал ум на помощь. При этом сердечная молитва молодого подвижника была деятельной, а значит, соединение ума с сердцем было не достаточно прочным, так как ум еще не окончательно разлучился с рассудком и не обрел постоянного места жительства в сердце.

Как только ум откликнулся на призыв рассудка, умственная энергия полностью перетекла из сердца к головному мозгу, где соединилась с энергией рассудка. Сообща они приступили к изучению книги: рассудок воспринимает, ум постигает. Сердечная молитва после этого прервалась, так как ум разъединился с сердцем. Для деятельной молитвы это вполне естественно. Кстати, признак такого разъединения как раз в том, что отец Софроний его «физически ощутил». Не прервись молитва, он бы и не заметил, что «ум выходит из сердца» и перемещается в голову.

И это могло бы произойти. Не исключен был вариант, при котором лишь часть энергии оттекла бы к рассудку, а молитва в сердце продолжилась. Но для этого отец Софроний должен был находиться в более высоком, более благодатном молитвенном состоянии, при котором ум его уже утратил бы жесткую зависимость от рассудка и держался бы в сердце устойчиво, крепко. Такой ум способен, не покидая сердца, не прерывая сердечной молитвы, уделять нужную часть энергии интеллектуальному труду. Взаимодействуя таким образом, каждый остается на своем рабочем месте: рассудок подвизается в голове, ум – в сердце. В таком случае человек сумел бы изучать языки, писать книги или иконы, не теряя при этом молитву.

Следующий вопрос, поставленный в письме нашего собеседника, связан с угрозой прелести. По его мнению, тот, кто не сумеет «на практике» отличить внимание ума от энергии ума, – а «это различие очень важно!», – тот может «концентрацию внимания в сердце» ошибочно принять за сердечную молитву, «что и будет обольщением».

Верно то, что это важная тема и ошибки в этой области действительно ведут к искажениям в духовной жизни. Поэтому напомним, как этот вопрос с позиций святоотеческого учения рассматривается в книгах нашей серии. Но прежде понадобится уточнить, каким бывает устроение душевно-духовного организма, когда оно в норме, и как оно деформируется у человека падшего.

При естественном состоянии души ум постоянно соединен с сердцем. В таком состоянии пребывал Адам до падения, таким же становится православный подвижник, преодолевший нижеестественный уровень бытия, стяжавший духовное совершенство. Энергия ума в этом случае всегда сама собой, без всякого понуждения, содержится в сердце, в единстве со своим сущностным началом – духом. Оттуда умственная энергия истекает, как из источника, устремляясь по направлению к различным объектам внимания, в том числе изливаясь в молитвенном обращении к Богу.

Такому человеку, как уже говорилось, свойственно пребывать в одном из двух состояний: умно-сердечном или созерцательном. Это означает, что, во-первых, он может, продолжая полноценно внимать умом Богу в молитве, одновременно эффективно взаимодействовать с внешним миром, уделяя земной деятельности необходимую часть умственной энергии. При этом не происходит разлучения ума с сердцем и молитвенное состояние ни в какой ситуации не прерывается. И, во-вторых, он способен, при восхищении в созерцание, весь поток умственной энергии направить в духовный мир, полностью отключаясь от восприятия мира земного.

Иначе обстоит дело в падшем, нижеестественном состоянии бытия, присущем всем, кто еще не обрел постоянного соединения ума с сердцем. Вследствие порчи нашего естества в грехопадении, энергия ума, так сказать, «вытекла» из сердца, оставив там обесточенный дух, и «скопилась» в области головного мозга, приобщившись к деятельности рассудка. Ум оказался разъединенным с сердцем, с собственным сущностным началом. Положение ненормально – ум поврежден, теперь его энергия истекает не из сердца, а из головы, направляясь к различным объектам восприятия.

Например, мы можем направить внимание в пятку, а можем – в сердце, значит, туда устремится из головы умно-рассудочная энергия. Можем направить внимание на луну. Если видим ее глазами, то в направлении луны потечет в пространство энергия ума и рассудка. Если луны не видно, то ее виртуальный образ извлекается из запасников памяти и энергия расходуется на работу воображения. Чаще же всего внимание обычных людей пребывает, как говорят отцы, «в парении». Это означает одно из двух. Во-первых, оно блуждает, то есть парит, в окружающем нас пространстве, перетекая с предмета на предмет и бесполезно рассеивая свою энергию. Во-вторых, столь же тщетно энергия рассеивается в вообразительных мечтаниях, перетекая от помысла к помыслу.

Итак, суть в том, что в естественном состоянии энергия ума собрана в сердце и истекает оттуда, там ее источник. А в нижеестественном состоянии она собрана в голове и, как из источника, истекает оттуда. Теперь вернемся к вопросу, поставленному в письме. Рассмотрим, что именно происходит при схождении ума в сердце и что – при соединении ума с ним, а также, в чем именно состоит угроза прельщения.

Когда человек приступает к занятию умно-сердечным деланием, то начинает в молитве сводить ум из головы в сердце. С опытом ему удается на некоторое время удерживать ум в сердце. Но при этом еще отнюдь не происходит соединение ума с сердцем. Такое сведение, или, как говорят, схождение в сердце, или же сочувствие ума сердцу, – это всего лишь направленность внимания ума из головы в сердце. Умственная энергия по-прежнему сконцентрирована в голове и смешана с рассудком, отсюда она устремляется в область сердца, мы как бы заглядываем в него сверху вниз. Если прекратить удерживать внимание в сердце, то и энергия остановит свое движение в направлении сердца и устремится к тому объекту, на который переключится внимание. Поскольку источник умственной энергии по-прежнему в голове, а ум еще не готов к соединению с сердцем, то такие схождения не являются сердечной молитвой. Молитва остается на словесном уровне, независимо от направленности энергии ума.

Радикальная перемена происходит тогда, когда после многих, обычно многолетних, усилий по удержанию ума в сердце наконец подействует Божия благодать и соединит ум с сердцем. Это соединение заключается в том, что сам источник умственной энергии покидает голову, перемещается на свое законное место в сердце-духе и соединяется с ним. Только теперь, когда ум устремляется из сердца к Богу, начинается молитва истинно сердечная, позволяющая вступать в живое богообщение. Это было в принципе недоступно, пока источник энергии оставался в голове, поскольку реальное общение с Богом возможно только на уровне единения духа с Духом, тогда как прямая связь мозга с Духом нашей природой не предусмотрена.

На принципиальное отличие двух описанных молитвенных состояний обращает наше внимание свт. Игнатий Кавказский: «Между сочувствием сердца уму и соединением ума с сердцем... величайшее различие». Это «различие между молитвой, совершаемой умом при сочувствии сердца, и... молитвой благодатной, совершаемой умом в сердце». Ибо «иное – молиться со вниманием, при участии сердца» и совсем иное – вселиться умом «в сердечный храм и оттуда приносить таинственную молитву, исполненную силы и благодати Божественной» [8].

Также требуется подчеркнуть значимость еще одного отличия. Чтобы сводить и удерживать ум в сердце, от нас прежде всего требуется произволение и труд, поскольку в этом случае «предоставляется молящемуся молиться при одном собственном усилии». Соединение же ума с сердцем при молитве сердечной недостижимо человеческой силой, – тут «благодать Божия являет ощутительно свое присутствие и действие, соединяя ум с сердцем... Соединение совершается под водительством благодати Божией, по ее благоволению». И тогда молитва «произносится соединенными умом и сердцем, причем ум... из глубины сердца воссылает молитву» [9].

Несомненно, всем важно знать признаки описанных состояний и хорошо понимать различие между ними. Иначе есть риск, занимаясь всего лишь сведением ума в сердце, посчитать, что уже достигли соединения ума с сердцем. То есть собственные усилия принять за действие благодати, попытки найти сердце, при молитве словесной, принять за молитву сердечную. Это было бы самообманом и заблуждением – настоящим обольщением, как справедливо отмечает автор обсуждаемого письма. «Если неоконченное еще делание плотского ума принимается за духовное, то это есть прельщение и горе» [10].

Подводя итог, остается заметить, что мы с моим собеседником в целом имеем общие взгляды, а трудности во взаимопонимании возникают из-за несогласованности в трактовке некоторых понятий. Но это не наша вина. В отличие от догматического богословия, в аскетике до сих пор не сложилась единая общепринятая устоявшаяся терминология. Отцы прежних времен всегда выражались достаточно вольно и своеобразно, их традицию унаследовали и современные авторы. Это известная проблема, из-за которой возникает немало затруднений при изучении аскетических писаний и, как видим, при общении единомысленных собратий.

© Новиков Н.М. 2022. www.nnproekt.ru
 

 
Примечания
 
[1] Григорий Палама, свт. Триады. М., 1995. I, 2, 9.

[2] См.: Лука (Войно-Ясенецкий), архиеп. Дух, душа и тело. М., 1997. С. 44, 48, 49.

[3] Феодор Едесский, свт. // Добротолюбие. ТСЛ, 1992. Т. 3. С. 349.

[4] Ин. 4, 24.

[5] 2 Кор. 12, 2.

[6] Эта особенность даже отразилась в иконографических изводах, например в традиционных образах прп. Серафима Саровского.

[7] «Открыв грамматику аттического диалекта, я, естественно, сосредоточил внимание на читаемом. И что же? Я физически ощутил, как мой ум выходит из сердца, подымается до лобной части черепа и далее движется в направлении к книге. В тот момент мне стало ясно, что мой ум безысходно днем и ночью пребывал в сердце в течение семи лет моей покаянной молитвы». – Софроний [Сахаров], архим. О молитве. СПб., 1994. С. 54.

[8] Игнатий (Брянчанинов), свт. Творения. М., 1996. Т. 1. С. 221, 272. Т. 2. С. 263.

[9] Игнатий (Брянчанинов), свт. Творения. М., 1996. Т. 1. С. 270, 271.

[10] Новиков Н.М. Молитва Иисусова. Опыт двух тысячелетий. М., 2018. Т. 1. С. 699.

Яндекс.Метрика