Последняя брань

Крестовоздвижение

Почти год назад, осенью 2011 года на праздник Крестовоздвижения, наступил очередной кризис. Ночью матушке Антонии стало совсем плохо. Возникла критическая ситуация. Сердце не выдерживало, сознание присутствовало процентов на пять. Находящиеся рядом, несмотря на все предпринятые меры, оказались бессильны помочь. В какой-то момент, как объясняет врач, началось разлучение души с телом. Матушка практически скончалась.

И вот тогда произошло следующее. Человек уже уходил из жизни. По утверждению медиков, ничего нельзя было сделать – ничего не помогало. Никакое лекарственное, никакое искусственное восстановление сердечного ритма на том этапе было уже невозможно. И тут вдруг, при уже отказавшем сердце, внезапно произошло спонтанное восстановление сердечной деятельности.

Такое подвластно только Богу.

Когда работа сердца нормализовалась и пошло адекватное кровоснабжение мозга, тогда, на этом фоне, врачи уже смогли что-то делать: снизить одышку и прочее. Сразу сняли кардиограмму и, как рассказывает врач, увидели: у матушки пошел синусовый ритм, который мог быть у нее только много лет назад. Уже не один год она жила с ритмом тяжело больного человека, и вдруг – спонтанное восстановление. Такое могло быть дано только свыше – другого способа вернуть человека к жизни не оставалось. По физическим законам такое не происходит.

После этого случая повидаться с матушкой в Золотухино приехали сестры из Курска. Матушка тогда, посмотрев на всех с нескрываемой грустью, сказала: «Эх, опять вымолили». За несколько дней до этого кризиса матушку посещал специалист, профессор. Когда ему сообщили по телефону о том, что произошло восстановление сердечного ритма, он не поверил. Поверил позже, когда приехал и увидел не только матушку, но и записи приборов.

Обновленный ритм сердца держался у нее месяц. Потом снова сорвался.

Иначе и не могло быть при ее образе жизни – при том подвиге, который она продолжала нести.

Кончина

Поселок Золотухино, Алексеевский монастырь. Здесь, на девятом десятке лет, завершился подвижнический путь схимонахини Антонии.

За три дня до кончины матушке в очередной раз стало плохо, началась тяжелая одышка. Эти три дня ее причащали в келье. Она твердо просила не вызывать никаких врачей. В эти дни сестры несколько раз слышали от матушки совсем необычные для нее слова: «Сейчас выйдите. Мне надо побыть одной и подумать».

В понедельник, 9 июля 2012 года, в последний свой земной день матушка сама попросила совершить над ней таинство елеосвящения. Соборовал иеромонах Владимир из Коренной пустыни. Матушка сидела очень собранная, не шелохнувшись. Игумении Елизавете матушка в этот день прямо сказала: «Я готова уже». – «Матушка, не оставляйте нас, побудьте еще с нами», – отвечала мать Елизавета. Матушка повторила: «Я уже три дня причащалась. Я готова». И начала давать распоряжения – о том, как поступить с ее вещами, о том, чтобы келейницу Акилину мать Елизавета взяла бы себе в келейницы, и прочее...

Это и раньше бывало, в последнее время: один-два раза в год матушка начинала прощаться и давать посмертные распоряжения. Но на сей раз чувствовалось, что появилась полная внутренняя готовность – уйти из жизни.

Ночью матушке Антонии стало хуже. Сильная одышка. Около двух часов позвали священника срочно причастить матушку.

Так случилось, что вечером этого дня служащего свою череду отца Владимира наместник неожиданно вызвал в Коренную, и тот уехал. Вместо него вызвался послужить отец Роман Гонтер. Поздно вечером он выехал в Золотухино из Курска. Он-то, человек, матушке близкий, как раз и оказался в эту ночь в монастыре. Ему и довелось в последний раз причастить матушку Антонию.

После причастия матушка выпила один глоток теплоты и сказала, что больше не может. Матушка сидела на своей постели. Сняли схиму и апостольник, отец Роман начал читать благодарственные молитвы.

И тут у матушки начали закрываться глаза. Последнее, что она успела сказать: «Шею давит». В этот момент при совершенном спокойствии, при ясном сознании, без каких-либо признаков агонии, даже без заметного вздоха матушка Антония покинула наш мир.

После причастия Святых Христовых Тайн прошло менее трех минут.

На часах было 2:27 ночи.

Подхватив на руки, тело матушки стали укладывать на постель.

Как только ее уложили, в тот же момент со стены сорвался фотопортрет владыки Антония в резной деревянной рамке. Портрет, много лет провисевший у ее изголовья в кельях трех монастырей, упал на постель, но не опрокинулся, а встал у стены, прямо у головы матушки. Единственная мысль сразу пришла на память – матушка не раз говорила: «Владыка обещал меня встретить». Позже выяснилось, что лопнуло пластиковое кольцо, на котором была подвешена рамка.

Аскетический подвиг

Когда в последние годы к матушке Антонии привозили лучших курских врачей, они говорили, что с таким сердцем не живут, что матушка держится только благодатью Божией.

По рассказам врачей, матушка в последнее время постоянно нуждалась в медицинской помощи. Состояния у нее были очень непростые, и задачи перед медиками стояли нелегкие. Но при этом любой контакт с таким пациентом, как матушка, даже самый короткий, всегда оставлял у врача чувство утешения, тепла, отрады и умиротворения.

У матушки было состояние тяжелой инвалидности 1-й группы, которую она, конечно, не оформляла. За ней, безусловно, требовался постоянный уход. Сама матушка очень великодушно и терпеливо все переносила.

Врачу бывает хорошо видно, когда больному требуется неотложный укол. Но матушка в таких случаях говорила: «Нет, нет, не надо, я еще потерплю. Я уж три дня терпела, четвертый потерплю». – «Но Вы же до завтра не дотерпите, давайте пораньше сделаем». – «Ну нет, еще потерплю. Может, до утра дотяну». Ей хотелось потерпеть. И она подсчитывала, сколько времени без уколов продержится: «Четыре дня потерпела, а раньше ведь неделю терпела. Нет, надо еще денек потерпеть».

Никогда никакого ропота, никаких сокрушений, никакого раздражения. А ведь одну только десятую часть ее диагноза понести – для другого человека было бы подвигом всей жизни.

Матушка терпела ради Христа все недуги, что ей были попущены, терпела до предела своих возможностей. Это был настоящий аскетический подвиг. Подвиг многолетний, который мало кому по плечу. Переносить такие, как у нее, состояния и при этом продолжать принимать такое количество людей – для этого, по свидетельству медиков, нужны и необычайное мужество, и сугубая помощь свыше.

А ее на всех хватало. Часто предупреждали: «Матушка, нельзя Вам сейчас никого принимать». Ведь для нее каждое произнесенное слово – это усиление одышки. А каждое услышанное слово она принимала себе в сердце.

Мы и одного человека часто выслушать не можем, все кажется, что нам тяжелей, чем другому... Она выслушивала всех. И какая она была после этого к вечеру – об этом она никому не говорила. Только в молитве, Господу.

У матушки, по свидетельству врачей, была тяжелейшая варикозная болезнь вен, осложненная трофическими язвами. Болезнь, никогда не лечившаяся медицинскими средствами. Но на такой стадии она уже и не поддается лечению. Адекватного кровоснабжения в нижней трети голени практически не было. Периодически на этом фоне возникали отеки из-за осложнений сердечной деятельности. Плюс тяжелейшая сердечно-легочная недостаточность в третьей стадии и прочее.

По поводу матушкиной кончины врач отмечает: «При таком состоянии, как у нее, у любого другого человека обязательно должна была быть агония. У нее ее не было. Не было даже последних агональных вздохов. Это удивительно. Она отошла легко и спокойно, буквально на третьей минуте после причастия. Спокойно прикрыла глаза, и все...

И еще одно. В такую жару, тридцатиградусную, при таком стечении народа, в переполненном храме – не обнаружилось никаких признаков разложения. А это вполне могло случиться, поскольку не было ни патологоанатома, никакой обработки. Но что действительно было – так это, как мы убедились, – действие благодати Божией».

Апостольские проводы

Схимонахиня Антония отошла ко Господу в ночь на 10 июля 2012 года в день памяти особо чтимого ею прп. Амвросия Оптинского. Девятый день пришелся на празднование не менее почитаемого ею прп. Сергия Радонежского, сороковой – на предпразднство Преображения.

О третьем дне надо сказать особо.

Все знавшие матушку помнят, что любимым ее песнопением был светилен службы Успению Богородицы: «Апостоли, от конец совокупльшеся зде, в Гефсиманийстей веси погребите тело Мое...» Очень часто в Иосифо-Волоцком монастыре, как все соберутся, она принималась петь его вместе с сестрами. Иногда просила сестер пропеть ей. Она и в Курске, когда только приехали, спела его как-то владыке Герману.

И вот теперь это многолетнее матушкино прошение оказалось услышанным. Погребение схимонахини Антонии состоялось на третий день после кончины в праздник первоверховных апостолов Петра и Павла.

В этот же праздник в 1994 году блаженно почил архимандрит Иннокентий (Просвирнин), тот, что двадцать лет назад привез матушку с Украины в Россию.

Утром 10 июля в Алексеевский монастырь начали съезжаться духовные чада матушки и близкие люди. За алтарем храма в честь Ионна Предтечи был устроен добротный кирпичный склеп трехметровой глубины.

В ночь на 12 июля попрощаться с матушкой приехал наместник Глинской пустыни епископ Путивльский Антоний (Крипак), он отслужил литию у гроба и ночью же был вынужден уехать по неотложным делам.

Торжественное отпевание и погребение схимонахини Антонии совершил 12 июля архиепископ, ныне митрополит, Курский и Рыльский Герман, в сослужении с епископом Элистинским и Калмыцким Зиновием. Им сослужили настоятель Троицкого собора в Щиграх игумен Роман (Архипов), иеромонах Серафим из Коренной пустыни, иерей Роман Гонтер. На службе молились схимитрополит Ювеналий (Тарасов), иеромонахи Алексий из Коренной пустыни и Филипп из Курского Знаменского монастыря, настоятельница Большегнеушевского Казанского монастыря игумения Ипполита и, конечно, воспитанницы матушки игумения Свято-Троицкого Курского монастыря Сусанна, игумения Алексеевского монастыря Елизавета и многие другие. Приехали сестры из Курска и Волоколамска – взрощенные матушкой общины трех монастырей, «от конец совокупльшеся зде», чтобы проститься со своей старицей.

Несмотря на естественно скорбное настроение и на заплаканные у многих глаза, все же большинство тех, кто здесь в этот день собрался, могли бы от души повторить слова, сказанные при кончине одного афонского старца. Его послушник произнес у гроба: «Я не сожалею о его кончине, но радуюсь, потому что сегодня в Царствие Божие входит человек, которого я знал и которым был любим, родной мне человек»[1].

Сорок дней

18 августа в сороковой день по кончине матушки, после литургии и панихиды, всем собравшимся в Золотухино вручалась в подарок памятная книга «От послушания к старчеству», посвященная матушке.

Для работы над этой книгой, чтобы успеть к сороковому дню, времени оставалось всего около двух недель. А все типографские работы и печать тиража надо было завершить в течение одной недели.

Сроки, в которые требовалось уложиться, были заведомо нереальны. И то, что книга эта все-таки появилась, – иначе как чудом не назовешь.

Книга была задумана объемом около двухсот страниц. Предстояло собрать материал, написать и отредактировать текст; разработать макет; найти, отобрать и провести компьютерную обработку около двухсот цветных фотографий; затем – сверстать книгу и подготовить электронные файлы для типографии. И все это фактически в одиночку.

Теперь, когда мы держим в руках готовую книгу, не остается сомнений в том, что решающим в этом деле оказалось благословение матушки, преподанное уже оттуда. Для нас оно было ощутимо еще в начале работы, иначе и браться за такое дело было бы немыслимо. А сегодня помощь матушки стала очевидной для всех – для тех сотен читателей, которым матушка улыбается с еще пахнущей краской обложки.